0
47363
Вопросы глобализации. Часть III. «Пусть сильнее грянет кризис»
Современная «глобализация» происходит по таким законам, что можно только пожелать, чтобы существующий кризис приблизил падение этой системы
Зададимся вопросом, что такое «глобализация» в экономике. Если задуматься, то в качественном отношении глобализация экономики (а мы говорим сейчас именно об экономике) изначально представляет собой довольно заурядное явление, где под новым термином скрываются давно известные процессы роста взаимозависимости и формирования единого мирового пространства, лишь претерпевающие количественные изменения и приобретающие иные формы. На различных этапах всемирной истории их основой были, например, экспансия Римской империи; колониальные завоевания, ставшие следствием великих географических открытий; освоение наиболее удобных и экономически выгодных коммуникаций между народами и континентами, подобных Великому шелковому пути; научные и технологические революции и т.д.
Более того, статистика говорит о том, что современная мировая экономика в некоторых отношениях является менее интегрированной, чем экономика накануне Первой Мировой, когда удельный вес внешнеторгового оборота, вывоз капитала и свободное перемещение трудовых ресурсов достигли своего пика. В канун 1914 г. экспорт британских капиталов составлял до 9 % ВНП, т.е. в два раза превышал экспорт капиталов Японии и Германии (в сопоставимых цифрах) в 1980-е годы. В 1910-е гг. существовала и единая мировая денежная единица - золото, а численность рабочих, пересекающих границы, была более высокой, чем в наши дни. Только к 1970 г. экспорт, соотнесенный с совокупным производством, достиг уровня 1913 г. И только в последующие годы темпы роста экспорта стали составлять от 12 до 17 %, набрав максимальные цифры с 80-х годов (кстати, в это же время чистые сбережения США стали равны нулю). Зато масса прямых зарубежных инвестиций стала росла в три раза быстрее, чем мировая торговля, объем сделок на валютных и финансовых рынках примерно в пятьдесят раз превышает объем международной торговли и т.д. Что же произошло в 80-е?
Стоит обратить внимание, что сам процесс «глобализации» экономики в современном понимании (экономическим аспектам которой характерны «свободная торговля», свободное движение капитала, снижение налогов на прибыль предприятий, в том числе и через активное использование оффшоров), как и возникновение самого термина (появление которого в академических исследованиях связывают с именем американского социолога английского происхождения Роланда Робертсона давшего толкование этому понятию только в 1985 году – сравните с графиком), по датам очень четко соотносятся, во-первых, с процессом активного вывода производства из США, ставшего практически неконкуретноспособным из-за уровня издержек. Своим спасением Соединенные Штаты обязаны нормализации американо-китайских отношений стараниями нашего «заклятого друга» З. Бжезинского[1] в 1981 году. А, во-вторых, последующей политике кредитной вакханалии (или «рейганомике»). Достойными продолжателями политики голливудского ковбоя-президента стали президентская семейка Буш[10], скасофонист Клинтон и недавняя «темная лошадка» - черный троцкист Обама. Все ради интересов спонсоров, которые стали двигателем «глобализации» экономики.
Кстати. В каталоге Библиотеки конгресса США 1994 г. указывалось лишь 34 названия книг, содержащих термин «глобализация» и различные производные от него, причем самая ранняя из них была датирована 1987 годом.
2. «Со своим уставом, да в чужой монастырь»
Что касается капиталов, вложенных в колониях и т.д., то они могут давать более высокие нормы
прибыли, так как там вследствие низкого уровня развития норма прибыли выше вообще,
а в cвязи с применением рабов, кули и т.п. выше и степень эксплуатации труда
К.Маркс, Капитал, т. 3, гл. 14
Возвращаясь к «глобализации», резюмируем, что в основе резкой интенсификации достаточно обыденного процесса лежит, прежде всего, возникшая в начале 80-х острая необходимость вывода неконкурентноспособного производства с территории США, а так же последствия достаточно специфичного приема стимулирования американской экономики, о котором мы поговорим чуть ниже. Все эти явления потребовали своего оформления в политике, традиционный стиль которой в США имеет агрессивный экспансионизм в целях получения максимальной прибыли[2] на фоне морализаторского самоощущения «сияющего храма на холме»[3], с нотами протестантского сионизма.
Таким образом, США традиционно полезли «со своим уставом, да в чужой монастырь» (как вариант – «со свиным рылом…»). Но то, что прошло для Соединенных Штатов в свое время при захвате мексиканских территорий, не проходит со всем остальным миром. Штаты подняли непосильную для себя задачу, вызвав сложную реакцию, которая вышла за рамки экономики.
На сегодня следует говорить, что структурный смысл этой политики состоит в реализации корпоративного проекта по созданию всеобъемлющего, универсального миропорядка на базе формирования экономической (с сопутствующими политико-военной и этико-правовой) системы в интересах и на условиях талласократической элиты (США и традиционных союзников из оккупированных территорий Европы, Кореи, Японии и т.д.) посредством максимально широкого распространения зон влияния современного Запада на остальной мир, который позволяет создавать, развивать и поддерживать сеть взаимосвязей и взаимозависимостей за рамками национально-государственных авторитетов. Такая политика отвечает в первую очередь интересам корпораций и спекулятивных капиталов. И не случайно, что наиболее четко проявляемые тенденции «глобализма» наблюдаются, прежде всего, в зоне «постиндустриальных» стран, «мировых» СМИ, принадлежащих узкой группе мировой элиты, в тончайшем слое интернет-электронных связей, протянувшихся от них в другие части мира, и в финансовой сфере, фактически подвязанной на единственную мировую резервную валюту.
Но именно фактическая подвязка к одной стране сыграла свою решающую роль в процессе имеющим противоположный вектор – все усиливающейся фрагментации (регионализации) мировой экономики. «Глобализация» экономики находится в структурном кризисе и есть причины, чтобы его приветствовать.
3. Системный сбой «глобальной» экономики
Существующую «глобальную» экономическую систему в ближайшее время ожидают критические изменения, в основе которых лежит системный сбой, причиной которого являются как поверхностные, так и глубинные факторы.
Поверхностные причины, прежде всего, теснейшим образом связаны с пороками экономики США, поскольку сегодня более чем 40% потребления мирового продукта (с учетом паритета цен) приходится именно на Соединенные Штаты (а если учесть общемировое потребление продуктов питания, то эта цифра еще более значительна). При этом мировой процесс производства фактически является заложником потребителей в США и практически не желает обрушения системы, но нужно реально понимать, что бесконечно этот процесс длиться не может – в конце концов система рухнет. Она уже рушится по довольно-таки банальной причине - в Соединенных Штатах достигнут предел стимулирования конечного спроса (который бывает двух видов – со стороны государства и со стороны домохозяйств).
Так в течение последних 30 лет спрос домохозяйств стимулировался за счет предоставления все более и более дешевых кредитов (стоимость которых падала в соответствии с падением учетной ставки ФРС США - с 19% в 1991 году до 0% в 2008/9), ежегодно поднимая долги на 10%, при этом существенно превышая реальное повышение доходов. Все это придавало экономике видимость постоянного роста, при том, что денежная масса росла еще быстрее. Для избежания неминуемой инфляции была создана система канализации «лишних денег» через фондовые рынки (и ряд производных финансовых продуктов – деривативов), где последовательно происходил неизбежный рост цен на ряд активов – раздувались финансовые «пузыри» (в последнем варианте – цен на недвижимость). Но рост любого такого «пузыря» конечен, после чего любой пузырь лопается. Само количество подобных «пузырей» тоже ограниченно, после множества вариантов создание нового «пузыря» не просматривается.
Снижать стоимость кредита больше некуда, рост спроса со стороны домохозяйств уже практически невозможен - если в начале 80-х долг домохозяйств не превышал 50% годового дохода, то сегодня он уже превышает 130%.Теперь домохозяйства больше будут выплачивать долги, чем потреблять. Выдача кредитов сейчас является довольно-таки рискованным занятием, поскольку вернуть их они вряд ли смогут.
И здесь складывается практически тупиковая ситуация. Так, если спрос будет приведен в соответствующее доходам состояние, то он упадет как минимум на 20% (или $3 трлн в год, при том, что ВВП США не дотягивает до $14 трлн.). Такое падение спроса неминуемо вызовет падение экономики, что вызовет снижение доходов, что, в свою очередь, вызовет падение спроса, и т. д. Равновесное состояние будет соответствовать падению спроса в США порядка на $6 трлн в год (или 40%).
Между тем, за последние десятилетия была выстроена четкая система перераспределения денежных средств, которая базировалась на трех принципах:
- постоянном росте спроса;
- постоянном росте денежного предложения (крайне желательно без создания инфляции);
- постоянном снижении стоимости кредита.
Как мы видим, первый и третий принцип перестали работать, а второй находится в критическом состоянии.
Теоретически для выхода из ситуации можно списать все долги с потребителей, но это означает массовые банкротства финансовых структур – банков, страховых компаний и т.д. Что в существующих реалиях невозможно, поскольку за прошедшие десятилетия «с молоком матери» - с утверждением догм монетарного либерализма – была взрощена система, в которой максимальный доход оседает в финансовой системе, которая и стала руководить экономикой. К чему, собственно говоря, все время и стремился ростовщический капитал, который, как мы помним, получил возможность не только получать эмиссионный доход от системы частных Центральных Банков, но и существенно перераспределить в свою пользу общий объем прибыли, который создавался в экономике.
Если в 50-е годы ХХ века доля финансового сектора в общей прибыли корпораций составляла не более 10%, то сегодня она более 50%. Объем денег в реальной экономике тоже практически перестал расти - нужно менять систему, в частности, увеличить долю прибыли реального сектора, поскольку иначе он не сможет работать и платить зарплату, следовательно не будет источников роста экономики. Но финансовый капитал скорее удавится, чем согласится менять систему, в которой он получают 50% всей прибыли в экономике. Финкапитал не пойдет на сокращение прибыли в 5 раз, и у него для этого есть масса рычагов…
Кроме того, под эти догмы выстроены как программы обучения, так и жесткоструктурированное управление. Эту систему обслуживает либеральная идеология, способствующая, в первую очередь, как мы уже говорили, беспрепятственному движению капиталов. Финалом этого бесконтрольного движения стал финансовый кризис.
4. На пороге гиперинфляции. Цифры с полей
По оценкам экспертов за последние 5 кварталов течения финкризиса, «глобальная» экономика потеряла 10% нажитого богатства: уничтожены банковские активы на сумму $1 трлн, стоимость жилого фонда сократилась более чем на $5 трлн, а общее падение стоимости активов на мировых фондовых рынках превысило $10 трлн. Если суммировать все непосредственные денежные инвестиции, займы, страховки и другие формы государственной поддержки компаний, которые осуществила одна только администрация США, то эта сумма составляет почти $5 трлн (по прогнозам сумма стимулирующих «инъекций» может удвоиться к концу 2010 года)[4}. Львиная доля этих денег ушла на спасение «жирных котов с Wall Street», выкуп у них проблемных активов и обеспечение гарантий по их долговым обязательствам. При этом сохранение сверхнизких процентных ставок со стороны ФРС окончательно наводнило финансовую систему ликвидностью, блуждающей теперь на рынках и не желающей перетекать в реальную экономику.
Между Сциллой и Харибдой
После всех антикризисных накачек долларовая система балансирует на грани гиперинфляции. Что бы этого избежать, из экономики США придется изымать средства – но тогда вырастет опасность противоположного, дефляционного процесса. Зато он будет крайне выгоден тем финансовым структурам США, которые имеют доступ к прямым кредитам ФРС, за счет чего вполне могут расплатиться с вкладчиками[5], а затем по дешевке скупить все активы, которые могут приносить прибыль.
Так тридцатые годы прошлого столетия – эпоха дефляции, – стали временем крупнейшего перераспределения собственности в западном мире в пользу финансовой элиты. Звезда промышленников окончательно закатилась, XIX век, век господства промышленников, окончательно завершился; начался век следующий – век банкиров.
При этом существует два варианта развития кризиса – быстрый (с теоретической перспективой быстрого «компенсационного» роста и медленный - менее болезненный, но зато длинный. Что-то подсказывает, что на «шоковую терапию» (до этого настойчиво рекомендованную всем странам бывшего соцблока) элита США не пойдет. Тем более, что от подобного дефляционного сценария финэлиту США удерживает два опасения. Во-первых, потребители США слишком хорошо жили в последние десятилетия и падение жизненного уровня их вряд ли обрадует (впрочем, к бунтам в стране готовились уже давно). Во-вторых, подобные действия подорвут позиции доллара, как мировой резервной валюты. Все это может подорвать саму государственность США. Поэтому власти США будут стараться проскочить между Сциллой и Харибдой - гиперинфляцией и дефляцией.
Насколько это удастся - большой вопрос. Вероятность непредсказуемого срыва в ближайшее время остается достаточно высокой, несмотря на мощный интеллектуальный потенциал «ЗАО» ФРС США и быстроадаптивный «отклик-реакцию» (вспомнив о терминологии Арнольда Тойнби), в «челночном движении вызова-и-ответа». Это может произойти еще и потому, что запущенный в 80-е годы процесс «глобализации», на фоне исчезновения конкурирующей системы в 1991 году, наполнился военным и идеологическим содержанием, вызвав сложную ответную реакцию, и сами процессы приняли нелинейный характер, при котором прогнозы становятся малопросчитываемыми, о чем мы поговорим в следующей части.
5. Считать любим. Нелинейная функция глобализации
Когда говорят, что «они все просчитали» или «доллар вечен», то помимо многочисленных «мозговых центров», ведущих открытые и закрытые исследования, в т.ч. составляющих прогнозы модели развития экономики, нужно вспомнить и о системе ФРС США. Эта структура обладает тремя крупными вычислительными центрами: один основной, который обрабатывает платежи в системе расчетов Fedwire и два резервных («hot backup» и «warm backup»). Эти три центра - Нью-Йорк+ East Rutherford Operation Center, N.J., Ричмонд и Даллас - находятся на значительном расстоянии друг от друга на случай возникновения чрезвычайных ситуаций: стихийных бедствий, отключений электричества, повреждений телекоммуникационных линий и т.д. (вот уж куда действительно стоило направлять самолеты…)[6].
Кроме этого, информационно-вычислительный центр в Вашингтоне, дает ежесуточные сводки, и перераспределяет кредитные ресурсы между федеральными и коммерческими банками, расположенными в разных штатах, осуществляя централизованное регулирования хозяйственной деятельности, что идет в разрез с экспортным вариантом «оголтелого либерализма» (если сравнить, то и «экспортные» рецепты МВФ меняется на прямо противоположные применительно к США).
Но далеко не всегда теоретические расчеты и математические модели соответствуют действительности – достаточно вспомнить двух горе-экономистов - Р. Мертона и М. Шоулза, получивших в 1996 году Нобелевскую премию за «научное доказательство» того, что наблюдаемого нами кризиса никогда не произойдет. Причины наблюдаемого кризиса разбирались выше.
Кроме того, в процессе глобализации экономики США залезли в глубинные пласты мирового уклада, перейдя в сложную нелинейную систему, которую в расчетах теперь пытаются учитывать в множестве нелинейных функций, характеризующихся высокой степенью динамической взаимозависимости и в которой незначительное изменение параметров может привести к совершенно разным состояниям (имеющее название «эффекта бабочки» - когда взмах крыльев бабочки в одной точке земного шара может приводить к шторму в другой точке). При этом самим нелинейным системам свойственны несколько типов взаимодействий:
Первый тип взаимодействий: Результаты не могут быть предсказаны из отдельных действий. Достаточно распространенная ситуация, когда каждое из действий, осуществленное по отдельности, не приводит к каким-либо негативным последствиям, однако их совместное применение оказывает разрушительное воздействие на систему. Наглядным примером может служить несовместимость ряда лекарств или некоторые нейтральные бытовые химических веществ, которые, тем не менее, могут быть использованы для создания взрывчатых смесей. В экономике ситуация мало просчитываемая.
Второй тип взаимодействий: стратегии зависят от стратегий других.
Ярким примером здесь служит шахматная игра, когда стратегия собственной игры выстраивается на основе предположений о стратегии, которой придерживается противоположная сторона. Несмотря на то, что конкурентная система глобализации была разрушена в 1991 году, в мировой экономической системе подавляющей денежной массой остаются доллары США, а министерства финансов и центробанки большинства стран до сих пор находятся под контролем талласоцентричной финэлиты, фактор непредсказуемости стал только увеличиваться. И это касается не только Китая (в последние месяцы умудрившегося стать фактически самодостаточной экономикой), но и факторы поднятия исламского самосознания, направления развития Латинской Америки и т.д. Все эти факторы можно объединить в –
Третий тип взаимодействий: поведение меняет среду.
При рассмотрении поведения системы необходимо учитывать и ее среду, причем для сложных систем характерна и сложная, динамичная, структурированная среда. Взаимодействия между акторами внутри системы могут приводить к определенному ее воздействию на среду, которое, в свою очередь, меняет ее. Это самый сложный момент для экономических и политологических расчетов.
Очевидно, что в составлении моделей расчетов пытаются отталкиваться и от понятия «прерывистого равновесия» в модели «самоорганизованнной критичности» - «СОК» (Илья Пригожин, Пер Бак и т.д.), которой можно дать следующее определение «Сложные системы имеют свойство в процессе своей эволюции приходить к критическому состоянию, в котором небольшие изменения могут способствовать развитию цепной реакции, в результате которой система оказывается в состоянии хаоса. В этом состоянии системе свойственно прерывистое, скачкообразное поведение, известное как состояние «прерывистого равновесия» («punctuated equilibrium»)». Где так же фигурируют понятия «кризисной нестабильности» («crisis instability») для описания состояния предельной чувствительности мировой системы к маленьким возмущениям и событиям и «кризисной стабильности» («crisis stability») для состояния относительной устойчивости.
В такой модели основным условием является повышенная «адаптабельность», а за основу принимается мысль, что не любой хаос является отрицательным и не всякая стабильность является благом. За основу приято и то условие, что лица, принимающие решения, должны пойти против культурных паттернов. В такой системе общество зачастую намеренно подталкивают к управляемому хаосу. Это объявлено залогом успеха[7].
6. Регионализация, как реакция самозащиты
Элита «философии моря», безусловно, неплохо структурирована и высоко адаптабельна, она сумела занять доминирующие позиции в мире, но жадность и ощущение вседозволенности финально подорвало ее позиции. Начав раскручивать экономический механизм, США попытались доминировать во всех областях, включая морально-этическую, что вызвало противоположный эффект – если к началу 90-х государства стремились к максимальной открытости, по сути превращаясь в агентства, сопровождающие и обслуживающие поток обменов через свои границы и набиваясь в союзники к «мировому гегемону», то сейчас (особенно после показательных разрушений Сербии и Ирака, а так же очевидных проблем в экономике «гегемона») страны стремятся все более активно создавать региональные таможенные (и военные) союзы – формы автаркии, стараясь закрыть свою экономику от негативного влияния «глобального» фактора, обеспечить гарантированные рынки сбыта собственной продукции и создать твердые региональные валюты, не имеющие проблем «перепроизводства». В первую очередь это актуально для стран с небольшим населением, поскольку современные производства становятся рентабельными при наличии платежеспособного населения на уровне не ниже 150 - 200 млн. человек. Если говорить отдельно про Китай, как один из крупнейших акторов, то этой стране удалось создать свой внутренний рынок, фактически перейдя от «мировой фабрики», зависимой от инвестиций и экспорта к самодостоточной экономике, что позволило добиться в ноябре 2009 г. феноменального роста промышленного производства в 19% по отношению к тому же периоду предыдущего года.
7. «Заманчивые перспективы»
А пока же, в действиях мировой финэлиты, которая далеко не монолитна, вместе с попытками по поддержанию на плаву их «личного глобального доллара» (в процессе создания которого убили парочку президентов, развязали столько же мировых войн и не только), наблюдается тенденция по переключению «тумблера мирового эмиссионного центра» с ФРС на МВФ. Лондонский офис Ротшильдов, имея большее поле для последующего маневра (например, перевод HBSC в Гонконг), пытается перетянуть на себя одеяло у Рокфеллеров.
И чем больше концентрируются капиталы, чем больше максимализируется прибыль, тем громче раздаются голоса о создании «Мирового правительства», которому начинают приписывать «высший гуманизм». И здесь стараются две категории людей – с одной стороны безумные либеральные утописты (напоминающих сумасшедших, размахивающего в толпе опасной бритвой), с другой – получающая прямую выгоду парамассонская финэлита и персонажи из сомнительных этнических объединений, оперирующих нормами двойной морали, считающих себя «избранными» и «вышедшими в финал».
Но здесь вспоминаются слова того же Тойнби, британского историка и политолога, что «во всех странах, где максимальная частная прибыль выступает как мотив… частнопредпринимательская система перестанет функционировать. Когда это случится, социализм в конечном итоге будет навязан диктаторским режимом». Распределительная экономика диктаторского режима, возглавляемая финэлитой сомнительного этнического происхождения – не самая радужная перспектива. Но деньги, когда они концентрируются в сверхсжатом виде, автоматически превратятся в чистую власть с распределительной экономикой в своей основе. А распределительная экономика – это не только товары, вещество, это информация, это ресурсы, т.о. вводиться иерархическая структура управления самого отвратительного парамассоньерского типа. И в этом отношении нынешний финансовый кризис может стать еще одной из ступенек к этой системе.
Даже если предположить, что произойдет чудо и «мировые деньги» окажутся действительно под «надлежащим контролем», о заманчивой перспективе которой нам недавно пели на G20, то возвращение к ситуации, когда ими воспользуется группа мошенников и ростовщиков неминуема. В основе этого постулата лежит –
8. Глубинная причина
Высказывание Вальтера Ратенау «экономика - это судьба»[8] стало аксиомой ХХ века, когда экономика стала не только движущей силой основных политических процессов, в том числе определивших спор двух альтернативных хозяйственных моделей - капитализма и социализма - предопределив глобальную архитектуру мира во второй половине столетия. Окончание холодной войны также было интерпретировано в экономических терминах как победа рынка над планом. Рынок обрел статус глобального, не только как хозяйственная инфраструктура, но как планетарная идеология. Деньги стали мерой всех вещей. То, что в социологии называется «рыночное общество», есть не просто общество, чье хозяйство основано на рыночном принципе, но воспроизводящее структуру рынка (обмен, торговля, ценообразование, эгоизм, поиск выгоды, спекуляция, распределение труда и т. д.) на всех уровнях. Экономика, таким образом, подчинила себе политику, общество, идеологию, историю и все остальное. Культ Золотого Тельца - идола ростовщиков, - стал носить глобальный характер.
Стоит обратить внимание, что и «глобализация» в интересах «постиндустриальных» стран, основана, прежде всего, на чистом паразитизме финансового, по сути ростовщического капитала, получающего до 60% мирового дохода – тех денег, которые при других условиях распределения прибыли могли бы получить образование, социальная сфера, культура, наука[9]. Собственно и весь «информационный постиндустриализм» - лишь тонкий электронный слой драпировки, прикрывающий реальных бенефициаров – «жирных котов». Играя на групповом эгоизме «золотого миллиарда», в общественное сознание последовательно вкладывается образ «венца человеческого развития» - выжимающего максимальную прибыль «успешного Homo Economikus» - нарциссического индивидуума (зачастую лишенного четкой половой ориентации). В современной системе «глобальной экономики» наибольший профицит получают, во-первых, эмитент мировой резервной валюты и владеющая им финэлита, во-вторых, разного рода спекулятивные капиталы (играющие на биржах и не только), в-третьих, по остаточному принципу, «банковское сообщество», и далее, опосредованно, обслуживающий этот сектор страховые структуры, сонм консультантов, рейтинговых агентств и т.д.
Очевидно, что первопричина происходящих процессов лежит в порочности самой природы кредитных денег – питательного бульона для вируса ростовщичества и инструмента мошенничества, которые «исчезают из обращения всякий раз, как возникает повышенная в них потребность, и затапливают рынок в моменты, когда их количество и без того избыточно» (С. Геззель). При этом «экономизм» свойственен не только капиталистическому обществу. В свое время Н. Бердяев отмечал, что «буржуазное общество и породило социализм, и довело до него. Социализм есть плоть от плоти и кровь от крови капитализма... Поклонение Мамоне… одинаково свойственно и капитализму, и социализму». Впрочем, что можно было ожидать от экономиста Маркса, носителя философии своей среды. Не далеко ушли и его догматические последователи советского периода. Впрочем, на тот момент их оправданием может служить техническая сложность от внедрения альтернативной системы «свободных денег с демерреджем. Эта идея, безусловно, не просто подрывает самые основы мировой финансовой системы, но и является наиболее действенным из реально существующих и, кроме того, многократно и успешно апробированным на практике способом ликвидировать диктат кредитных денег – инструмент обогащения ростовщиков.
Выдающийся экономист Джон Мейнард Кейнс писал: «Я убежден, что будущее научится больше у Гезелля, чем у Маркса». Почему? У Маркса «зло» — в прибавочной стоимости, а восстановление справедливости предполагает изъятие этой стоимости у одного класса в пользу другого. У Гезелля «зло» — в кредитной природе денег, а восстановление справедливости предполагает ликвидацию этой кредитной природы, подпитывающей гобсеков. Главное отличие: вместо насилия над людьми — насилие над абстракцией.
Любопытно, что различные вариации на тему денег с демерреджем (или свободных денег - Freigeld) служили основной формой денег в Средневековой Европе с Х по XIII век, вплоть до тех пор, пока не сложился и оформился новый класс – класс банкиров, выведя ростовщиков из полутени, куда их отправили постулаты христианства, на новый уровень. С падением дома Барди ростовщические капиталы на некоторое время отошли в тень, что бы снова вернуться – сначала в Голландию, затем в Англию. Почувствовав себя уверенно, ростовщичество постепенно расправились с вредной для себя идеологией – христианством, проповедующим бессеребреничество.
На сегодня мы имеем два варианта развития событий – суперконцентрация капитала и создание мировых денег, находящихся под контролем узкой группы «элиты», либо отказ от кредитных денег с переходом на деньги с демерреджем.
Очевидно, что только дальнейшее развитие кризиса может повлиять на развитие «альтернативных» денег. Между тем, в ряде стран эта система становится единственно возможной. Прежде всего в Японии (которая испытывает кризисные явления с конца 80-х, почти два десятилетия пребывая в дефляции, несмотря на то, что ставка рефинансирования все это время держится на нулевом уровне[10]), где полный отказ от бумажных денег в пользу электронных расчетов произойдет в ближайшие пару лет.
9. Элита «философии суши». Parole, parole, parole…
Очевидно, что технической основой для денег с демерреджем в России могла бы стать единая национальная платежная система, о создании которой было заявлено не так давно. Так же очевидно, что в ближайшее время ее может ожидает судьба нефтяной биржи, ведущей расчеты в рублях, открытию которой препятствуют постоянные «неожиданные проблемы», вызванные в первую очередь перманентным согласованным сопротивлением со стороны псевдороссийской таллассоцентричной элиты и экспертократии финансового сектора. Парадокс в том, что ответственные за финансовый сектор на сегодня являются «святее святых» - или монетарнее самых прожженных монетаристов за океаном, - прежде всего потому, что эта часть экспертократии была выпестована американскими монетаристами двадцатилетней давности. Поэтому называть эту часть общества «элитой суши» было бы просто нелепо. Так же нелепо было бы ожидать, что эта часть «элиты» будет готова привести саму «суши» к другому типу экономики, поскольку фактического переосмысления даже происходящих процессов в этом секторе так и не произошло. С этой точки зрения усиления кризиса можно только приветствовать – будем надеяться, что его бурный поток смоет этих пиявок с тела экономики. Иначе сдирать их потом придется много больнее и с мясом.
Но позитивные явления все же наблюдается – к таковым можно отнести создание таможенного союза. Будем надеяться, что это осмысленное решение подкрепленное реальной политической волей, дающее начало для реальной реинтеграции на постсоветском пространстве и далее, закладывающее основу альтернативного глобального актора международных отношений.
Мы уже говорили о том, что наиболее оптимальной формой существования элиты «суши» является жесткая иерархическая структура, при этом так же очевидны и ее недостатки, в первую очередь от закрытости системы управления и конкуренции элит, отсутствия ротации, битвы за ведомственные интересы и пониженной возможности учится на успехах и ошибках других. Наиболее рациональным выходом из ситуации будет являться создание максимально открытой системы «электронного правительства», что в данные момент так же анонсировано, но будет ли воплощено в действие – покажет время. Остается только надеяться, что эту систему не постигнет печальная судьба ЕГАИС (единой автоматизированной информационной системы), с помощью которой чиновники планировали бороться с поддельным алкоголем.
От скорости аптабельности и эффективности отклика элиты к вызовам, которые бросает внешняя среда, зависит и ее будущее и будущее общества, которое в результате или получает новый импульс для развития, или надламывается, не справившись с вызовом. Следствием надлома становится распад общества или же оно застывает в своем развитии, переходя в стадию окостенения. Очевидно, что если эффективность отклика как элит, так и общества не изменится, это приведет к очередным большим потрясениям.
Поэтому далее мы перейдем к рассмотрению «кратосов» и различному пониманию «демосов» в процессе глобализации.
_________________________
[1] Тадеуш Бжезинский, определил взгляды своего отпрыска - русофоба. Высокопоставленный польский дипломат поддерживающий нацистов, во многом осуществлявший внешнеполитическую деятельность страны в середине 30-х и вплоть до начала Второй Мировой был активным проводником политики Польши как союзника гитлеровской Германии. Работая в Германии периода расцвета нацизма в 1931-1935 гг., он сделал все для создания этого союза. После, будучи назначенным послом в Советский Союз, Бжезинский-старший от лица своей страны категорически отказал дать гарантию пропуска советским войскам для отражения предполагавшийся фашистской агрессии. Во время военных столкновений между СССР и Японией на Халхин-Голе Польша (бывшая фактически милитаристским государством, с самым долгим сроком действительной военной службы и способностью выставить до 5 млн солдат с огромным обученным резервом) обратилась к Японии с инициативой открытия «второго фронта» против Советского Союза, подбивая к этому и Германию.
Нужно отметить, что поляки в 1930-е годы была о себе чрезвычайно высокого мнения, они даже официально ставили вопрос в Лиге наций с требованием о предоставлении им колоний, на том основании, что у них большое и растущее население и высокая рождаемость. После чего Польша активно поучаствовала а разделе Чехословакии. И лишь потом последовало Мюнхенское соглашение (разрушившее и планы пана Бжезинского), кстати, почти слово в слово копирующий польско-немецкий пакт от 1934 года, созданный при непосредственном участии Бжезинского-старшего… Тот же Черчилль, которого уж никак нельзя заподозрить в симпатиях к России, сказал, что «Польша вела себя как гиена среди львов, пытаясь урвать свой кусок добычи». А кончилось все тем, что ее оба льва и порвали...
Но в личной прозорливости Тадеушу Бжезинскому не отказать – перед самой войной он получает перевод в Канаду. Его сын, Збигнев Бжезинский, уже в 20 лет начинает работать атташе в правительстве провинции Квебек. В это время (с 1945 года) он учился в Монреальском университете Макгилла (этот университет считается наиболее интернациональным в Северной Америке, но при этом входит в 100 лучших в мире), который закончил в 1949 году и в нем же получил степень магистра (1950). Збигнев изучал международные отношения и геополитику. Основной темой его исследовательской работы в университете был национальный вопрос в Советском Союзе. Впрочем, это отдельная история…
[2] Данные о средней добавленной стоимости на занятого в промышленности за 1980-84 и 1995-99 годы дают следующую картину: там, где он был выше $20 тыс. в год, этот показатель вырос в среднем на 90%, там, где он составил $10-20 тыс. – на 60%, там, где менее $10 тыс. – на 40%. Себестоимость пары кроссовок Nike, произведенных в Юго-Восточной Азии составляет порядка 3$, конечному покупателю они обойдутся в 100$
[3] Высказывания, характерные для политики США:
- президент Монро в «Доктрине Монро» (1823 год ): «Америка для американцев» - 1 континент;
- сенатор Салливан, статья «Аннексия» «Manifest Destiny» (явное предназначение в «несении универсальных ценностях свободы и прогресса диким народам») – 2 континента, завоевание части Мексики и др;
- президент Вудро Вильсон (подписавший закон о создании ФРС США): «Национальные интересы Америки заключаются в распространении, а при необходимости и в насаждении демократии в мире» - все 6 континентов
[4] Всего же, для поддержки национальных финансовых систем правительства разных стран в целом выделили около $9 трлн.
[5] именно набеги вкладчиков разоряли банковскую систему США в начале 30-х годов, из-за них Рузвельт в 1933 году объявил дефолт США, скромно именуемый ныне «банковскими каникулами». Ну а следующий дефолт США произошел в 1971 году – с отказом от золотого обеспечения доллара… Так что, опыт богатый
[6] В случае возникновения проблем в основном расчетном центре автоматически будет задействован резервный, который полностью возьмет на себя функционирование системы. Информация о всех операциях и изменениях в базах данных Fedwire передается из основного в резервные центры в режиме реального времени на протяжении всего операционного дня. Технические средства и программное обеспечение поддерживаются в резервных центреах состоянии 100-процентной идентичности с основным центром и полной готовности к работе. Благодаря этому все операции системы могут быть переведены в резервные центры в течение 30 минут. До недавнего времени данные были защищены 56-битовым кодом «Triple DES» (data encryption standard), позднее был осуществлен переход на правительственный 256-битовый «Advanced Encryption Standard» (AES).
[7] Собственно говоря, теория «прерывистого равновесия» была сформулированна Н.Элдриджем и С.Гулдом уже в 1972г. и существенным образом базировалась на гипотезе о «скачкообразной эволюции» О.Шиндуолфа, высказанной гораздо в 1950. Эта и некоторые другие работы по проблемам эволюционной теории и морфогенезису послужили одним из стимулирующих толчков для пионерской работы Р.Тома (Stabilité Structurell еt Мorphogénèse) и бурным событиям «нелинейной революции» 70-80 гг., одним из результатов которой и явилась теория СОК, сформулированная П.Баком, Ч.Тангом и К.Визенфельдом в 1988г.и имеющая конкретное применение в экономике.
Причем, есть определенная уверенность, что Рене Тома таким образом описал практические результаты, во-первых, событий «молодежной революции» 1968 года во Франции, спровоцированных спецслужбами США в ответ на предыдущий обмен долларовых запасов Франции на золото и левые настроения правительства де Голля. Во-вторых, организованных ими в том же году событий «пражской весны», так испугавшей номенклатуру коммунистического блока.
А вот общая волна революционных протестов прокатившаяся тогда по всему миру не была поддержана «официальными» компартиями, поскольку не вписывались в их догматические понятия. Отказавшаяся возглавить эти движения, коммунистическая номенклатура в СССР, предпочтя личные социально-экономические гарантии идеалистической составляющей, не сумевшая сформировать эффективный отклик-реакцию (опять вспоминая Тойнби), не справилась с вызовом, что определило ее переход в стадию окостенения и застой, который сначала вызвал дискредитацию страны, а потом и разрушение самой партии.
[8] слова основателя AEG, произнесенные сразу после заключения позорного Версальского договора, сторонником которого он являлся. Кстати, то что нам известно о Ратенау, соглашению по Веймарской республике с СССР, учебе и контактах высших советских военноначальников в Германии, во многом объясняет и последующие меры, которые были к ним приняты со стороны Сталина.
[9] Ситуация, когда финансовый сектор перемалывает ресурсы и из обслуживающего инструмента экономики превратился в бессмысленную для развития общества объект, отчасти напоминет парадокс бездарного планирования времен застоя социализма – станки производили станки, чтобы производить станки, и т.д. финально оказываясь во дворе завода невостребованными. Разница лишь в том, что в первом случае – безолаберность, во втором - воровство конкретных «бенефициаров».
{10] В конце 80-х гарвардский экономист (позже министр финансов) Лоренс Саммерс предупредил «Утверждение большинства американцев о том что Япония представляет большую угрозу США чем Советский Союз скорее всего окажется правильным». Для этого США (не только фактически оккупирующие японские острова, но и являющиеся основным покупателем их продукции) оказали давление на Японский банк с тем чтобы тот принял меры по увеличению стоимости йены относительно доллара.
В рамках G7 в сентябре 1985-го было официально разработано «Плазовское соглашение» (Plaza Hotel Accord) по принятию ряда коллективных усилий по снижению стоимость доллара. Затем последовали договор Бейкера-Миязавы (Baker- Miyazawa Agreement) и «Луврское соглашение» (Louvre Accord) в феврале 87-го, по которому Токио согласился «следовать денежно кредитной и налоговой политике которая поможет расширять внутренний спрос и таким образом внести вклад в сокращение доходов от внешней торговли (external surplus)». У Вашингтона появился козырь который давал ему возможность подвергать Японию интенсивному давлению и он, конечно же, им воспользовался.
Согласно всеобъемлющему закону торговли и конкурентоспособности 1988 года Вашингтон включил Японию в список стран использующих «враждебные» торговые методы и потребовал серьезные концессии. В 1987 году Японский банк сократил процентные ставки до уровня 2,5% где они и оставались до мая 89-го. Более низкие процентные ставки якобы должны были побудить японцев закупать американские товары, чего, к слову, раньше никогда не случалось. Вместо этого дешевые деньги нашли путь к быстрой прибыли на растущей Токийской фондовой бирже, в результате чего раздулся колоссальный финансовый пузырь. Внутренняя японская экономика получала стимулы к росту, но быстрее всех росли фондовая биржа Nikkei и цены на недвижимость. В качестве прелюдии к экономическому пузырю, возникшему позднее в США, курсы акций в Токио повышались как минимум на 40% ежегодно, а цены на недвижимость в Токио и его пригородах раздувались в некоторых случаях на 90 % и более. Новая «золотая лихорадка» охватила Японию. В течение нескольких месяцев после Плазовского соглашения йена резко выросла в цене с 250 до лишь 149 йен за доллар. Японские экспортные компании компенсировали воздействие йены на экспортные цены финансовыми спекуляциями получившими название «зай тек» (zaitech) чтобы восполнить валютные потери на экспортной продаже и Япония внезапно превратилась в самый большой в мире банковский центр.
Согласно новым международным правилам о капиталах японские банки могли считать основную долю своих долговременных акций в компаниях в системе «кеирецу» (the keiretsu system) в качестве основных активов банка, а так как бумажная ценность вложений в акции японских компаний выросла, вырос и их банковский капитал. Поскольку биржевой пузырь продолжал неистово раздуваться, к 1988 году все десять самых крупных банков в мире были японскими. Японский капитал потек в американскую недвижимость, поля для гольфа, роскошные курорты, в американские правительственные облигации и более рискованные акции американских компаний. Японцы услужливо превращали свою надутую йену в долларовые активы, таким образом, стимулируя президентские амбиции Джорджа Буша старшего, который следовал политике Рональда Рейгана.
Комментируя успех Японии в 80хх спекулянт Сорос заметил - «перспектива финансового могущества Японии очень тревожная тенденция». Эйфория по поводу того что Япония становится всемирным финансовым гигантом продолжалась недолго. Надутая финансовая система банков наводненных деньгами привела к образования одного из самых больших финансовых пузырей в мире, так как биржевой индекс акций Nikkei в Токио повысился на 300 % всего лишь за три года после заключения «Плазовского соглашения». Стоимость недвижимости и имущественный залог под кредит от японских банков выросли вместе с ценами на акции. На пике японского финансового пузыря Токийская недвижимость была оценена в долларах выше, чем вся недвижимость Соединенных Штатов. Номинальная стоимость акций продаваемых на Токийской фондовой бирже Nikkei составляла более 42 % стоимости всех акций продаваемых в мире, по крайней мере, на бумаге.
Но «щщастье» длилось недолго. В конце 89-го года, когда первые признаки краха Берлинской стены всплыли в Европе, Японский банк и министерство финансов начали осторожные попытки медленно сокращать процесс раздувания. Как только Токио стал принимать меры по охлаждению спекулятивных операций ,главные инвестиционные банки Уолл стрита начали применять на японском рынке новые экзотические схемы и финансовые инструменты. Их агрессивное вмешательство превратило упорядоченное снижение рынка акций в Токио в паническую распродажу со скидкой, поскольку банкиры Уолл стрита убивали наповал токийскую биржу. В результате медленное и упорядоченное исправление биржевой ситуации японским правительством стало невозможным. К марту 90-го Nikkei потеряла 23 % (более чем триллион долларов) стоимости на пике ее деятельности… В течение нескольких месяцев японские акции потеряли в стоимости почти 5 триллионов долларов. В голливудской фильмографии утрированно «страшные японские якудза» или «суперинвесторы» из «Die Hard», скупающие АМЕРИКУ, сменились на сумашедших комедийно-плюшевых японцев из «Вассаби». Вторая фаза в разрушении японской экономической модели включала в себя разрушение Восточно-азиатской сферы экономического влияния - очень успешной модели конкурировавшей с американским диктатом не считающегося ни с чем свободного рынка.
Учитывая нынешний статус Л.Саммерса в команде Барака Обамы, можно предположить, что данную схему попытаются использовать еще раз, только вместо Японии будет назван Китай. Впрочем, последние события и мудрость китайцев заставляют в этом сомневаться. Трагедия повторяясь, превращается в фарс. Во всяком случае у тех, кто думает о своей стране своей головой, а не чужой ж* пой…
(использовались материалы: noravank.am noravank.am fintimes.km.ru evrazia.org evrazia.org/article/1199 /alexsword.livejournal arctogaia.com)
