Красная крыша 3. Враг рынка

Завершением политики «факторов» стало то, что на сегодняшний день не только США, но практически все страны имеют внешний долг, совокупно представляющий собой астрономическую сумму, погашение которой не представляется возможной. В такой ситуации сами деньги уже не представляют собой никакого интереса. Интерес смещается сразу к источнику их появления: сырьевым ресурсам, контролю над производственными процессами и научно-техническому прогрессу. Однако такая ситуация сложилась не сразу, она складывалась постепенно

Джеймс Ротшильд официально управлял деньгами бельгийского короля Леопольда I, в 1876 при финансовой поддержке известных банкиров его сын, Леопольд II учредил организацию, которая меняя названия, станет Международной Ассоциацией по Конго (Association Internacional du Congo), по достоинству оценившей ресурсы поймы реки Конго. В 1885 году Берлинская «Африканская» конференция, собранная согласно её официальному акту «заботясь … о способах к поднятию нравственного и материального благосостояния туземных народонаселений», учредила «Свободное Государство Конго» (фр. État indépendant du Congo) с флагом, выполненным в желто-синих династических цветах Ротшильдов и своим сувереном, в лице Леопольда II, ассоциация которого подпишет 450 договоров с вождями, ни слова не понимающими в их текстах, смысл которых сводился к тому, что они передают всю свою территорию и ресурсы Международной Ассоциации и обязывались обеспечивать их рабочей силой. Основным её ресурсом тогда был каучук, произраставший на половине территории Конго.

По мере последовательного изобретения прорезиненных плащей, обуви, шин цена на него постоянно росла, что обеспечило появление «Anglo-Belgian India Rubber and Exporation Company» (A.B.I.R). Французское слово «caoutchouk» происходит от индейского «дерево, которое проливает слезы», что для Конго звучит пророчески. Компании в Конго брали на себя также функции административного управления и принуждения, выглядело это так: наёмники фирм и Force Publique входили в деревню, забирали женщин и детей в заложники и устанавливали непомерные нормы сбора каучука, за невыполнение которых следовали массовые экзекуции с отрубанием рук. Как писал в своих мемуарах комиссар Экваториального дистрикта Шарль Лемэр: «Если вы хотите собирать в дистрикте каучук, тогда придется рубить руки, носы и уши».

Исследование А. Тюрина описывает как за отказ от обеспечения компании рабочей силой, носильщиками или продовольствием следовало тотальное истребление деревни, «целевой» расход патронов подтверждался отрубленными кистями, консервируемыми для отчётности. Таким образом, стоимость производства каучука была практически нулевой, доставка в Антеверпен обходилась 1.35 бельгийских франков, где он продавался уже по 10. Прибыли всех каучуковых компаний в Конго между 1890 и 1904 выросли в 96 раз, составив для «Anglo-Belgian India Rubber and Exporation Company» 700 процентов в 1897 году, за 6 лет 1892-1898 стоимость ее акций выросла в 30 раз. Разбогатевший к 1908 году на 95,5 млн. золотых бельгийских франков Леопольд, которого тесть, австро-венгерский император Франц Иосиф звал «маклер в короне» в деле «контроля над народонаселением» участвовал дважды: зарабатывая на поставках в Европу каучука, шедшего на производство средств контрацепции и освобождая от населения территорию Конго.

Побывавший в 1899 году в Конго английский путешественник вспоминал: «Когда я бегло исследовал местность, то видел скелеты, повсюду скелеты», миссионер в 1910 году не обнаружил в районе Маи-Ндомбе детей, рождение которых пришлось бы на расцвет каучукового бума, женщины вытравливали плод, чтобы быть способной быстро бежать от солдат. Официальная комиссия Бельгии определила, что за два поколения население сократилось в половину. В 1924 году статистика насчитала в Конго 10 млн. жителей, комитет колониального законодательного органа Congres nacional colonial заявил: «Опасность состоит в том, что наше туземное население однажды может коллапсировать и исчезнуть, мы стоим перед своего рода пустыней». Обеспокоенность была вызвана отсутствием рабочей силы, необходимой для эксплуатации открытых природных ископаемых провинции Катанга, медь, золото и серебро которой досталось фирме «Comite Special du Katanga», найденные в 1907 году алмазы «Societe Internacional Forestiere et Miniere du Congo (Forminiere)» (в 1945 году компания, сохраняя монополию «De Beers» производила 3/4 промышленных алмазов, тайно снабжая ими Третий Рейх), найденный в 1922 году уран «Union Miniere de Haut Katanga». В 1928 году компании объединились в конгломерат «Societe Generale de Belgique», контролировавший 70% хозяйства Конго. В 1940 году, видимо не дожидаясь применения расовых законов, глава компании Эдгар Сенжье уехал из Бельгии в США, а его компания снабжала ураном в течении Второй Мировой и немецкий «Projekt U» и американский «Project Y».

В 1937 «Mission d’ Immigration des Banyarwanda» (MIB) начала принудительно переводить в обезлюдившие районы Конго в качестве рабсилы семьи из племени хуту из Руанды для работ на предприятиях «Union Miniere de Haut Katanga», а параллельно создавала очаги будущих этнических конфликтов. Каждый конголезиец носил персональный идентификационный документ, в котором была отмечена его «этничность». Идентификационные карты породили трайбалистские группировки – люди группировались по принципу одинаковых идентификаторов в документах, откуда и начались первые этнические столкновения. Долгое время самостоятельное перемещение по дорогам Конго было запрещено, действовал комендантский час. До середины прошлого века «Union Miniere» был мировым монополистом урановой руды – 80% и производства кобальта - 80%, даже российский «Норильский Никель» кобальтом торгует через его структуры. Родилась компания, занимающаяся мировыми разработками меди, олова, кобальта, цинка, кадмия, вольфрама, радия в 1906 году с освоения медных рудников Конго, где в 1922 году обнаружили еще и залежи урана. До середины прошлого века уран добывался силами местных жителей, по условиям контракта не имевших право покидать ограждённую колючей проволокой территорию. Контракт с ними заключался на длительные сроки, но не более девяти лет, после которых рабочий становился инвалидом.

Гражданская война в США породила целое поколение космополитичных new-факторов: Дюпоны и "DuPont" весь XIX век специализировалась на одном товаре – порохе, на поставках провианта обеим враждующим сторонам гражданской войны разбогател Джон Рокфеллер, приобретя совместно с М. Кларком и С. Эндрюсом в 1863 году первый завод по производству керосина «Excelcior Works». Рокфеллеровская «Standard Oil», «US Steel» Эндрю Карнеги (Andrew Carnegie) и железные дороги Эдварда Гарримана финансировались «Kuhn, Loeb & Co.». В 1862 году молодой Джон Морган, за взятку в 300 долларов решил лично в войне не участвовать, но таки и не абстрагироваться от неё окончательно: они с отцом Джулиусом, совладельцем английского банка «Peabody, Morgan & Co.» поставляли северянам оружие. Ранее ротшильдовские двоюродные братья Ламберт создали «Drexel & Company» в Филадельфии, в 1871 году представлявший интересы компании Энтони Джей Дрексел и Джон Пирпонт Морган основали коммерческий банк «Drexel, Morgan & Co.», через который в США поступали инвестиции из Европы, так появились подразделения «Morgan Grenfell» в Лондоне и «Morgan et Ce» в Париже.

В своё время контроль над коммуникациями обеспечил восхождение «факторов» на исторический олимп, поэтому и теперь Ротшильды являлись основными застройщиками железных дорог в мире. Это было весьма выгодным делом, собрав во Франции 60 млн. франков с вкладчиков, они ежегодно получали 2,4 млн. прибыли, из которых самим вкладчикам доставалось лишь 4000 тыс. франков в виде дивидендов. Ведущий застройщик США «New York, New Haven & Hartford Railroad Company» был совместным владением Морганов и Ротшильдов, которым принадлежал 81 % акций. В 1902 году под контролем компаний Джона Пирпонта Моргана находилось 70% стальной промышленности США и 60% железнодорожных компаний. Позднее профинансированная Морганом «New York Central Railroad» совместно с «Kuhn, Loeb & Co» обеспечивали рокфеллеровской «Standard Oil» льготные тарифы по перевозкам, позволяющие ей добиваться монополии.

Во Франции партнёрами Дж. П. Моргана является банк «Lazard Freres», принадлежащий семьям Лазар и Давид-Вейль (David-Weill), выходцам старинных генуэзских банковских сословий. «Lazard Freres» являлся банком, обслуживающим «Royal Dutch Shell» и принявшим непосредственное участие в создании «Banque Worms et Cie», владельцы которого также были связаны с Ротшильдами, Шарлотта Жанетт Ротшильд (Schönche Jeannette Rothschild) вышла замуж за, видимо выходца из упомянутого гессенского города Вормс (Worms) Бенедикта Вормса (Benedikt Moses Worms) еще в конце восемнадцатого века. Обеспеченные «J.P. Morgan & Co» инвестиции европейских банков участвовали в запуске таких компаний как «DuPont», «AT&T», «General Motors» и «General Electric».

Видимо со стремлением к монополизации связана унификация «general» в названиях компаний принадлежащих Ротшильдам, старт которым дал банк «Societe Generale», в торговом знаке которого можно обнаружить символичность той самой «красной крыши» до консорциума «Societe Generale de Belgique», стремящегося к монопольному владению богатейшего сырьем Конго. Следуя броделевской фразе «капитализм – враг рынка», сформировавшиеся в новый класс гипербуржуазии «придворные факторы» взялись строить «свободный рынок», передавая его под контроль собственных монополий. Первым примером стали месторождения ртути в австрийской Идрии и Испании, как пишет Ф. Мортон: «вскоре Ротшильды стали монополистами в области до­бычи ртути — теперь цену на этот металл они могли ус­танавливать по собственному желанию», как и положено, цена на ртуть взлетела.

Примечательной историей банкротств является то, как в 1832 году папа Григорий XVI наградил Карла Майера барона фон Ротшильда орденом Спасителя за шестнадцатимиллионный кредит, выданный в 1831 году, чем обеспечил себе возможность продления кредитной линии с очередным траншем в 1837, еще 2,16 млн. франков папский двор (Papal States) запросил в 1845 г, в 1850 году папе Пию IX понадобилось уже 50 млн. швейцарских франков, а в 1882 году группа Ротшильдов целенаправленно разорила «Catholic Union General», видимо, чтобы у Ватикана больше не осталось финансовой альтернативы. В бесконечных международных состязаниях суверенитет перетекал в карманы кредиторов вместе с процентами по кредитным обязательствам. В этой ситуации проиграть могли армии, но не кредиторы, независимо от исхода сражений должниками оставались и победители, так как для снаряжения армии брали в долг, и проигравшие, так как одалживали для выплаты контрибуций.

Примером могла бы стать история Греции, которая в 1889 году получила очередной заем в 135 млн. франков, назначением которого было погашение процентов предыдущих займов. Размещением ссуды занимались банк «Antony Gibbs & Sons» из Лондона и «S. Bleichröder Bank» - официальный партнер Ротшильдов с начала века. Через год Греции выдали еще один кредит размером 89 875 тыс. франков для строительства железной дороги от «Reichsbank» и «C. J. Hambro & Son» (будущий лондонский «Hambros Bank»), основанный выходцем из еврейской семьи Карлом Хамбро (Calmer Joachim Hambro). В конце концов, общая задолжность дошла до 570 млн. франков и в 1893 году Греция обанкротилась. Шанс отыграться провалился через четыре года, когда проигрышем закончилась война с Османской империей, современное оружие которой поставляли заводы Круппа, и теперь грекам предстояло еще и выплатить контрибуцию, вопрос о которой решался шестью европейскими державами, для чего в стране с 1898 года был установлен международный финансовый контроль. 

В Османской империи, стране – победительнице, международный финансовый контроль был введён изданием Мухарремского декрета еще раньше, в 1881 году, а на приобретение оружия в размере 30 млн. марок её прокредитовал «Deutsche Bank». Помимо которого, в этой войне выиграла еще фирма «Норденфельдт» и её знаменитый представитель Базил Захаров, продавший подводные лодки согласно принципа, которым он похвастался французской газете: «Я специально разжигаю войны, чтобы иметь возможность продавать оружие обеим враждующим сторонам». Этот «оружейный барон» с абсолютно закрытым прошлым, когда в венском военном министерстве поинтересовались его прошлым, личное дело оказалось пустым, сумел получить 300 орденов от правительств различных стран (полковник А.Лейн в книге «Скрытая рука» писал: «Захаров был возможно одним из самых влиятельных евреев в тогдашних закулисах. Его называли «Продавец смерти», «Оружейный монстр»» - прим. ред.).

В 1881 году банк «Disconto-Gesellschaft» при участии «S. Bleichröder Bank» и английского «N M Rothschild & Sons» основали банковский консорциум, размещающий румынские займы для вооружения румынской армии, строительства крепостей и развития путей сообщения. При этом Румыния принимала обязательство закупать в Германии различные материалы, что способствовало подчинению экономики страны германскому капиталу. Финансы страны оказались в зависимости от германского денежного рынка, на котором в 1895 г. было размещено 3/5 всех иностранных займов Румынии, в связи с чем российский посланник Фонтон отмечал, что германские банкиры уже завладели большинством румынских ценных бумаг, а «Disconto-Gesellschaft» «в продолжение нескольких десятков лет» относится к Румынии, «как к дойной корове».

В другом источнике говориться, что «Deutsche Bank» контролируют Варбурги, формально банк был основан Г. Сименсом (G. Siemens), чей родственник основал известный бренд в области радио-электроники, Людвигом Бамбергером (Ludwig Bamberger), выходцем из еврейской общины г. Майнца (Mainz) и его соплеменником Германом Маркузе (Hermann Markuse) в 1870 г. Постепенно в XXI веке «Deutsche Bank» поглотил учреждённый Давидом Хансеманном (David Hansemann) «Disconto-Gesellschaft» и оппенгеймеровский «Sal. Oppenheim». Свидетельством уровня и принадлежности банка служит то, что он участвует в ежедневном определении цены на золото совместно с банками «Scotia Mocatta», «Barclays Capital» и «Societe Generale». В 1880–х гг. «Deutsche Bank» установил тесные отношения с «Австрийским земельным банком» (Osterreichische Landerbank AG), который в ассоциации с банком «Berliner Handels-Gesellschaft» и парижским партнёром выдали в 1884 году гарантированный государством кредит Сербии в размере 40 270 тыс. франков золотом и еще железнодорожный ипотечный заем в 25 млн франков. Далее «Berliner Handels-Gesellschaft» участвовал во всех займах для Сербии, большая часть которых шла на обслуживание и гашение предыдущих займов.

В июне 1895 г. к очередному траншу, выданному в Карлсбаде присоединился турецкий «Banque Imperiale Ottomane», при том что над финансами Турции уже был установлен финансовый контроль. Гарантиями нового займа служили доходы государственной железной дороги Белград — Вранье, доходы от гербовых сборов, табачной, нефтяной, соляной монополий и так далее, в общем почти то, за что в своё время повесили Йозефа Оппенгеймера. Провозглашенный в 1878 году суверенитет Сербии не начавшись закончился созданием «Главного управления монополий» в административный совет которого входили немецкие и французские представители, посредством «Osterreichische Landerbank AG» сосредоточившие в своих руках все кредиты Сербии. При участии «Deutsche Bank» в 1889 году «Osterreichische Landerbank AG» выдал кредит на строительство железной дороги Болгарии, заем был гарантирован обеими строящимися железными дорогами со всеми станциями, постройками, недвижимым имуществом и подвижным составом. Далее основанный Евгением Гутманом (Eugen Gutmann) «Dresdner Bank» совместно с «Nationalbank für Deutschland AG» и «Deutsche Bank» принимал участие во всех болгарских займах конца XIX века. Последний владел контрольным пакетом Общества эксплуатации Восточных железных дорог, которое вело себя в Болгарии как государство в государстве и даже имело собственную валюту. Тщетная попытка болгарского правительства в 1893 году выкупить железнодорожные линии не увенчалась успехом, а попытка самостоятельно построить линию от Чирпана на Нову Загору столкнулась с тем, что Г. Сименс, глава «Deutsche Bank» блокировал выпуск ценных бумаг новой дороги на Берлинской бирже и склонил правительство к подписанию соглашения, по которому Болгария обязывалась в течение 25 лет не строить железнодорожных линий, конкурирующих с Восточными железными дорогами.

Таким образом, принимая участие в войнах «придворные факторы» всегда воевали на своей стороне, а если уж им и симпатизировали какой-либо идеологии, то лишь как инструмент игры на «нервах войны», когда обе враждующие стороны лишались суверенитета, которого в результате осталось так немного, что немецкий литератор Людвиг Бёрне написал: «Было бы благословением Божьим, если бы все ко­роли были свергнуты, а их троны заняли представители семьи Ротшильд. Только подумайте о преимуществах. Новая династия никогда не будет связываться с займа­ми … Исчезнет коррупция среди министров … Такого рода пороки станут историчес­ким прошлым, и мораль восторжествует».

По поводу «торжествующей морали» нужно заметить следующее: когда вы кредитуете государства, то самым большим риском будет риск невозврата, мало ли по каким причинам глава государства попросит вас подождать с выплатой или чего хуже предложит пересмотреть условия сделки в свою пользу, как тут не уступить когда условный правитель государства обладает сильной властью, контролирующей его силовые структуры. Для замены несговорчивого руководителя государства на сговорчивого, власть должна быть обязательно сменяемой, что является признаком развитой демократической страны. Признаком особой демократичности является частая сменяемость главы государства, такая чтобы он не успевал разобраться в ситуации, а лишь успел подписать договор о новом займе. Для сменяемости нужны различные политические партии с разными политическими взглядами, дебаты которых умело камуфлируют неразбериху как бы порождённую сменяемостью.

 Итак, нет ничего неожиданного в том, что осознав себя держателями всех видов коммуникаций: финансовых, информационных, снабженческих, «придворные факторы» взялись направлять мировую политику. Нет ничего удивительного в том, что направляли они её так, чтобы их могущество только увеличивалось и не оставляло шанса конкурентам будь то социальная группа, класс, нация или даже просто конкурирующее предприятие, которое могло бы стать источником концентрации прибыли, владелец которой представлял собою потенциальную угрозу, и поэтому желательно чтобы рынки были монополизированы и подконтрольны. Австралия, Африка, обе Америки, Европа, на востоке партнёром Ротшильдов был «David Sassoon and Company», о которой писали: «Серебро и золото, шелка, каучук, опиум и хлопок, шерсть и зерно — любой товар, передвигающийся по морю или по суху — так или иначе связан с торговой маркой Sassoon & Company». На долю этой компании приходилось четверть ввозимого наркотика, во время опиумного порабощения Китая, основным её конкурентом стал американский торговый дом «Russel & Company», представителем которого в Кантоне (Гуанчжоу) был Уоррен Делано-младший, дедушка 32-го президента США Франклина Делано Рузвельта. Эдвард Сассун женился на Алине Каролине де Ротшильд, дочери барона Густава де Ротшильда. В определённый момент мировая закольцовка семейно-деловых связей Ротшильдов упёрлась в Россию, страну неевропейскую и т.д. и т.п.

продолжение следует...